Различные аспекты торговли нефтепродуктами, выработка формулы цены, заключение мировых соглашений между ФАС и нефтяными компаниями, — уже не первый месяц эти вопросы беспокоят нефтяную общественность. О том, что уже сделано для решения этих проблем, и о том, куда ФАС планирует двигаться дальше, на конференции газеты «Ведомости» «Антимонопольное регулирование в России» рассказал заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Анатолий Голомолзин. Он также ответил на вопросы журналистов, в том числе Oil.Эксперт

— Как проходит рассмотрение в Правительстве формулы цены, представленной ФАС в Правительство весной?

— Что касается формулы цены, фактически она применяется в последнее время. Если мы посмотрим на уровень цен, скажем, на рынке авиатоплива или дизельного топлива, то уровень цен в Российской Федерации в настоящее время не превышает уровня netback. В ряде договоров между нефтяными компаниями и покупателями существуют договоры по формуле цены. Они встречаются не очень часто, но, тем не менее, компании их применяют. Эта формула цены может отличаться от той, которая предлагалась Федеральной антимонопольной службой, но в целом она содержит те же самые параметры.

При обсуждении формулы речь шла не о постановлении правительства для ее применения, а о том, какой идеологии придерживаться в вопросах ценообразования. Мы говорили о том, что до той поры, пока не существует внутреннего индикатора рыночной цены, который отражал бы баланс спроса и предложения на рынке, мы предлагаем руководствоваться ценой, которая формируется исходя из метода обратного отсчета от цен конкурентного внешнего рынка. Как только на внутреннем рынке появится индикатор цены, который корректно называть рыночной, в этой ситуации нет никакой необходимости придерживаться формулы. Хотя, на наш взгляд, цена внутреннего рынка вполне будет коррелировать с той формулой цены, которая сейчас обсуждается.

— Считает ли сейчас ФАС, что объемы торгов нефтепродуктами через биржи стали индикативными?

— Сейчас на бирже торгуется порядка 8-10% , по объемам торговля приближается к оптимальным параметрам, но в настоящее время пока еще недостаточно требований, которые обеспечили бы рыночное ценообразование. В частности, речь идет о проведении анонимных торгов, о необходимости создания условий конкуренции между всеми нефтеперерабатывающими заводами, о системе клиринга, есть ряд других вопросов, решения которых мы ожидаем в ближайшее время. Мы полагаем, что как только это произойдет, биржевая торговля реально даст рыночные индикаторы.

— Как повлияет третий антимонопольный пакет на нефтяные компании? Станет ли им проще или сложнее работать?

— Антимонопольный закон упростит жизнь добросовестным участникам рынка. В нем нет ничего в отношении тех, кто не злоупотребляет своим паритетным доминирующим положением на рынке. Он не упростит жизнь нарушителям, которые участвуют в картельных сговорах – наиболее опасных нарушениях антимонопольного законодательства. В целом он направлен на смягчение административных барьеров, возникающих на пути бизнеса. В этой части это может помочь нефтяным компаниям.

— Некоторое время назад ФАС заявляла о невозможности заключения мировых соглашений с ВИНК, только если по запросу Правительства. Но на суде с одной из нефтяных компаний ФАС заявила о возможности переноса судебного заседания в связи с возможностью заключения мирового соглашения. Будут ли заключаться мировые соглашения, и если да, то на каких условиях?

— Относительно решений по делам нефтяных компаний – их будут принимать судебные инстанции. У ФАС есть один базовый принцип, которым мы неизменно руководствуемся. Обсуждать возможность заключения какого-либо мирового либо иного соглашения – мы на это готовы идти только после безусловного признания факта нарушения антимонопольного законодательства. Эту позицию ФАС разделяет с правительством. Поэтому, как мы ранее и говорили, и сейчас мы придерживаемся этой позиции, предметом для каких-либо обсуждений может быть только безусловное признание нарушения антимонопольного законодательства и его последствий.

— Насколько известно, «Газпром нефть» не признает факта нарушений, и, тем не менее, именно в процессе судебного разбирательства именно с этой компанией было объявлено о том, что соглашение может быть заключено.

— Могу сказать со всей ответственностью, что если компания не признает нарушения антимонопольного законодательства, даже  разговора о заключении мирового соглашения с ней вестись не может.

— Как Вы считаете, наиболее громкие дела должны доходить до президиума Высшего арбитражного суда?

— Наверно, те дела, которые дошли до президиума, они могли оказаться в высшем арбитражном суде и, честно говоря, мы ожидали, что дела в отношении нефтяных компаний будут приниматься высшей судебной инстанцией. В этом смысле российский опыт ничем не отличается от зарубежного. Скажем, в США наиболее значимые дела были приняты высшими судебными инстанциями. Именно в таких разбирательствах создаются прецеденты.

Ну а мы полагаем, что, с учетом того, что именно эти дела дошли до высших судебных инстанций, некоторое количество других дел удастся предупредить. И сейчас уже юристы, в том числе и нефтяных компаний, начинают работать не на казуистику в рамках разбирательств с антимонопольными органами, а на предупреждение нарушения антимонопольного законодательства.

Сейчас мы проходим стадию, которую наши зарубежные коллеги прошли лет 50 назад. Скажем, в США еще в 50-е годы также было большое количество дел о нарушении антимонопольного законодательства, и только после того, как была введена система оборотных штрафов и уголовная ответственность, с этого момента юристы крупных компаний стали понимать, что правильнее работать на предупреждение нарушений антимонопольного законодательства. Скажем, юристы нефтяных компаний, и мы эти очень довольны, сейчас работают по развитию биржевой торговли нефтью и нефтепродуктами. Еще 10 лет назад всячески нам препятствовали в развитии биржевой торговли. Потом стало понятно, к каким последствиям это может привести, и понимание ситуации кардинальным образом изменилось.