«Воздействие государства на рынок будет иметь цикличный характер»
Сколько нефти будет добываться до 2030 года? Как слезть с нефтяной иглы? Будет ли государство будет регулировать рынок? На все эти вопросы в интервью Oil.Эксперт ответил заместитель Генерального директора по науке Института энергетической стратегии Алексей Громов.
— Алексей Игоревич, Энергетическая стратегия России на период до 2030 года, утвержденная распоряжением Правительства 13 ноября 2009 года, пользовалась большим вниманием общественности. Напомните нашим читателям основные тезисы, как определены перспективы развития нефтяной отрасли РФ?
— В Энергетической стратегии мы задаем набор целевых ориентиров развития отрасли, которые отличаются от традиционного представления о стратегии как о прогнозе. Другими словами, Стратегия представляет собой осознанный выбор пути развития отрасли, который не зависит от переменчивых внешних условий и прогнозов. Влияние последних может либо замедлить, либо ускорить движение по намеченному в Стратегии пути, но не отменить его!
В части развития нефтегазового комплекса важнейшими целевыми ориентирами на ближайшие 20 лет в числе прочих являются: увеличение доли новых месторождений в структуре добычи нефти и газа; развитие восточного вектора экспортных поставок; повышение коэффициента извлечения нефти (КИН).
Вопрос повышения КИН – один из наиболее значимых. В последние годы, к сожалению, коэффициент извлечения нефти из месторождений падал, как в силу объективного ухудшения качества ресурсной базы, так и в силу отсутствия механизмов, стимулирующих компании сектора к наиболее полному и комплексному извлечению нефтяного сырья из недр, в том числе из-за особенностей формирования фискальной нагрузки на нефтяные компании.
В ЭС-2030 заложен целевой ориентир повышения КИН с текущих 30% до 35-37% к 2030 году. Это очень амбициозная задача, требующая серьезных решений со стороны государства.
Кроме того, важным является целевой показатель увеличения глубины переработки нефти, потому что текущий его уровень в 72% крайне низок и не лезет, что называется, ни в какие ворота. Мы планируем довести его до 90%, причем эта цифра имеет серьезное научное обоснование. Мы не можем идти по пути Европы и США, где коэффициент переработки нефти достигает 95-97%, просто в силу тех объективных причин, что у нас есть регионы, где в качестве основного или резервного топлива используется мазут. Поэтому мы не можем полностью отказаться от производства мазута и тем самым довести до максимума коэффициент переработки нефти. Тем не менее, 90% — это тоже амбициозный показатель, которого мы должны будем добиться.
— И все же, каковы основные прогнозные показатели?
— В том, что касается прогноза, мы рассчитываем, что для обеспечения растущих потребностей экономики и выполнения экспортных обязательств, мы должны выйти на уровень добычи 530-535 млн. тонн к 2030 году. При этом мы предполагаем, что пик добычи у нас будет достигнут примерно в 2020 году, в дальнейшем добыча стабилизируется и будет плавно снижаться после 2030 года в силу объективных причин, связанных как с экономическими характеристиками той ресурсной базы, которой мы располагаем, так и с отсутствием реальной необходимости дальнейшего наращивания добычи нефти.
Хотелось бы также обратить внимание на еще одну целевую установку Стратегии, имеющую важнейшее значение для нефтегазового сектора России. Речь идет о целевой задаче снижения роли ТЭК в экономике страны с текущих 30% до 18% ВВП к 2030 году. Учитывая, что основной вклад в долю ТЭК в ВВП вносит нефтегазовый сектор, фактически, это означает, что российская экономика за 20 лет должна «слезть с нефтяной иглы».
Безусловно, решение этой задачи возможно только во взаимодействии с другими отраслями экономики, которые должны развиваться быстрее энергетики и постепенно вытеснять топливно-энергетический сектор с лидирующих позиций в обеспечении ВВП страны и бюджетных поступлений.
Таким образом, будет обеспечена объективная необходимость снижения налогового пресса на нефтегазовую отрасль и поддержание ее инвестиционного потенциала развития.
— На ваш взгляд, «Энергетическая стратегия» – это документ, больше ориентированный на рынок или госрегулирование?
— Здесь ответ однозначный. Общая линия, заявленная по всей стратегии, это именно переход на рыночные принципы в энергетике. Другое дело, что этот переход будет осуществляться постепенно.
То есть Энергетическая стратегия не ставит задачу сделать ТЭК полностью подконтрольным государству. Это просто неэффективно и даже вредно. Условно говоря, воздействие государства как игрока в данном секторе носит некий циклический характер. Это касается не только России, но и всех стран мира.
Когда требуется масштабная модернизация отраслей и, например, вложения в энергетическую инфраструктуру, то роль государства многократно возрастает. Частному бизнесу требуются госгарантии под инвестиции, требуется просто прямое участие государства в ряде проектов, которые убыточны на горизонтах стратегического планирования бизнеса.
Вместе с тем, когда процессы создания инфраструктуры в той или иной форме завершены, то государство является неэффективным собственником и управленцем. И тут большая роль всегда отводится бизнесу. Энергетическая стратегия построена именно на таком подходе.
— А в ситуации кризиса?
— На данном этапе, в условиях кризиса и необходимости обновления энергетической инфраструктуры, роль государственных энергетических компаний и самого государства увеличивается. В дальнейшем, в частности, на втором этапе реализации Энергетической стратегии после 2015 года прямо прописано снижение роли государства как игрока и сохранение за ним преимущественно регуляторных функций. Планируется, что к этому периоду будут созданы такие нормативно-правовые и институциональные рамки, которые позволят государству наблюдать за деятельностью нефтегазового сектора как арбитру или регулятору.
Я считаю, что это очень важный момент в понимании роли государства. Потому что у нас существует очень большая опасность неправильной оценки роли государства в экономике вообще и в энергетике в частности. Есть апологеты «все государству» и апологеты «все рынку». В жизни так не бывает никогда.
Повторюсь, бизнес никогда не пойдет на самостоятельное создание новой инфраструктуры, поскольку окупаемость таких проектов – за рамками любых бизнес-планов. Сегодня горизонт бизнес-планирования энергетических компаний – 3-5, максимум 10 лет. При этом окупаемость энергетической инфраструктуры, которую необходимо построить (ВСТО, те же газовые проекты и пр.) — это минимум15-20 лет, а то и больше. Безусловно, без участия государства, без госгарантий на возврат вложенных инвестиций, и даже без прямого финансового участия государства реализовать эти проекты невозможно. Поэтому роль государства действительно возрастает. Впоследствии, по мере формирования такой энергетической инфраструктуры, она будет уменьшаться.
— Вопрос госрегулирования – весьма болезненный, особенно в области цен на нефтепродукты. Мы все были свидетелями баталий между ФАС и нефтяными компаниями. В какой степени этого вопроса касается Энергетическая стратегия?
— Пока предусмотрены возможности товарных интервенций со стороны властей, которые могут стабилизировать напряжение, которое периодически возникает на рынке, предотвратить возможность резких скачков цен.
Такие колебания нужно исключить, поэтому сейчас рассматривается возможность создания государственного резерва как в области нефти, так и в области газа. Форма этого госрезерва обсуждается, либо это будет создание каких-то хранилищ для этих видов энергоресурсов, либо это будет подключение к системе тех или иных месторождений. Думаю, в ближайшее время будут определенные подвижки на законодательном уровне.
— Регулирование осуществляется еще и в вопросах введения стандартов, в частности, по переходу на топливо Евро, теперь уже до класса 4 и 5. Это обосновано, на Ваш взгляд?
— Такие решения должны быть максимально взвешенными, и здесь нельзя подходить с плоской шкалой оценки для такой большой страны, как Россия.
Существуют очень большие категории потребителей, которым в силу своей специфики неэффективно и не нужно переходить на такое дорогое топливо. Например, это вооруженные силы России, где категории бензина Евро-4 и Евро-5 не нужны просто в силу того, что военные призваны работать в тяжелых условиях, в том числе и климатических.
Их затраты должны быть снижены, поэтому там может использоваться топливо более низкого качества, но более высокой степени надежности в тяжелых климатических условиях.
Например, это наша Сибирь и Дальний Восток. Там есть регионы, где мы не можем топить ни чем иным, кроме как мазутом и дизтопливом, не обязательно самого высокого качества. Здесь необходима региональная дифференциация.
— В Энергетической стратегии прописано снижение доли энергетического экспорта в два раза. Конкретизируйте, пожалуйста, какие отрасли должны занять нишу энергетического экспорта?
— Это все же вопрос не Энергетической стратегии. Вместе с тем, в оценках, которые были использованы при формировании Энергетической стратегии, учитывалось, что опережающее развитие в России должна получить обрабатывающая промышленность, нацеленная на выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью и максимальным использованием новых технологий и имеющихся в стране конкурентных преимуществ. Именно такие перспективы заложены в Концепцию долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, разработанную Минэкономики России, и на которую мы опирались в качественных оценках будущего развития российской экономики.
— Сейчас Россия — на старте поставок нового объема сырья в Китай. Насколько новый сорт нефти ВСТО повлияет на конъюнктуру рынка?
— Сейчас сложно говорить о его влиянии. Надо посмотреть, как поведет себя рынок при появлении этого сорта. Но факт остается фактом: сама идея и инициатива появления нового сорта нефти должна укрепить позиции РФ на мировом рынке. Сейчас основной сорт — URALS, у которого есть свои качественные недостатки, за счет того, что там добавлена высокосернистая нефть Татарстана. Здесь такой проблемы не будет. Мы ожидаем, что ценовая конъюнктура в отношении нефти, экспортируемой Российской Федерацией, должна улучшиться. Повлиять на этот процесс напрямую мы не можем, можем только смотреть за поведением рынка, как он отреагирует на это.
Текст интервью: Мария Церетели
47 комментариев
Странно как-то звучит фраза: «Мы предполагаем, что пик добычи у нас будет достигнут примерно в 2020 году, в дальнейшем добыча стабилизируется и будет плавно снижаться после 2030 года в силу объективных причин», на фоне мнения Поповой Екатерины, что: «уже к концу десятилетия в России может возникнуть дефицит энергоносителей.» (http://www.oilexp.ru/interview/other/%c2%abstimulirovanie-modernizacii-v-neftegazovoj-otrasli-prosto-neobkhodimo%c2%bb/33979/)
Чтобы это значило?
Да стратегия на увеличения добычи углеводородов и восточного вектора экспорта с подконтрольностью рынка.
Перспектива сама по себе очень заманчивая и самое главное что рыночная.
Да рынок снимает все сливки, а потом сваливает, так как глотать ….. не хочет, а вот разгребать последствие этих самых сливок приходиться государству за счет налогоплательщиков.
А когда это бизнес что-то возводил на стратегических и наукоемких направлениях с большим временным векторным плечом внедрения, где нет быстрой окупаемости и навара.
Не знаю, ученым мужам с верху может видней, но то, что предлагается мы, в полном объеме расхлебываем сейчас и повторно, наступать на те же самые грабли больно, да и обидно.
Возникает вопрос, а почему собственно увеличить и перепродать, да и вопрос еще кому.
Как бы история сороковых не повторилась.
«Использование новых технологий», инновации и проч. — это что ли уже как нецензурное слова и выражения. Развитые страны уже давно находятся на пути инновационной экономики. И для РФ снизить долю ТЭК в бюджетных доходах с 30 до 18% — это очень сложный вопрос. Какими отраслями можно заместить нефть в экспорте, если на рынке инноваций жосткая конкуренция, а Россия, если можно так сказать, является в данный момент аутсайдером?
Почему нужно обязательно делать ставку на новые технологии? Можно воспользоваться имеющимися. Россия, к примеру, может значительно нарастить экспорт сельхозпродукции.
Где у России потенциал для зернового экспорта?
Что значит — где? В России есть огромные неиспользуемые территории. Выращивай зерно и продавай, что мешает?
Россия исторически не является крупным экспортерем зерна. В СССР эту функцию исполняла Украина. Частично Казахстан.
Не соглашусь с вами, Россия исторически явлалась крупным экспортёром зерна. И сейчас Россия входит в число лидеров мирового рынка по экспорту зерна. Именно Россия, а не Украина или Казахстан.
Ну, вот об Украине есть даже словосочетание «житница Европы».
Это комплимент. :)
Господа, если уж о зерне речь пошла, то есть интересный портал! :) http://idk.ru/
Ну, вот перепроизводство зерновых в прошлом году и низкие цены на пшеницу в мире буду дестимулировать объемы выращивания злаков в России в этом году. По-моему.
Если спрос на зерно низкий, им можно кур открамливать. Два килограмма зерна превращаются в один килограмм курятины. Об этом недавно В.Путин говорил.
Вообще, дело не зерне и не в курятине. Я говорю о том, что существуют проверенные временем технологии производства продукции, востребованной на мировом рынке.
Сегодняшние технологии производства зерна в мире сильно обостряют конкуренцию в этом секторе. Как мне кажется, здесь важно иметь высокую рупутацию как страны-экспортера.
КИН снижается из-за увеличения добычи нефти на отдалённых месторождениях. В Восточной Сибири КИН будет значительно меньше, чем на месторождениях в европейской части России. КИН в значительной мере экономический показатель, а не технологический.
Вы можете подробнее объяснить это: «КИН в значительной мере экономический показатель, а не технологический»? По определению, коэффициент извлечение нефти — это отношение добытой нефти к залежам…
А о чем собственно спор, по сути.
Инновации и сама нефть.
Нефть является сырьем, на которой базируется весь наш технологический цикл, да и вся наша собственно цивилизация.
И у которой на данном этапе есть свой так сказать ресурс и возможности.
Пока не будет найден новый источник энергии и тем более не сырьевой по своей сути с одной стороны и перевооружения всего этого цикла по технологическим и обслуживающим векторам, говорить об альтернативе и замене нефти не разумно.
Наша цивилизация пока плотно сидит на нефтяной игле, и доминировать и господствовать будет тот, у кого эта сама нефть, а не бредовые заявления по этому поводу биржевых аналитиков и обозревателей.
В ближайшем будущем на первый план вероятней всего, исходя, из всех сегодняшних тенденций выйдут военные и во главу угла станут не биржевые клоуны, а ударные группировки.
А вот ударным группировкам по барабану биржа им нужна горючка.
Да и все миги, миражи, да и всю другую ударную часть надо заправлять вот этой самой горючкой, а не биржевыми дутыми котировками.
А вот как показала история во время конфликтов самым опасным и коварным противником, как ни странно была сама биржа, которая стреляла в спину с тыла.
Как пел Высоцкий «хорошую религию придумали индусы», фантики вещь хорошая, но вот что будет завтра, да и самими фантиками вопрос интересный.
Сейчас что ли не главным фактором в военном вопросе является уже не нефть, а ядерное оружие. Вести войну танками на горючем — это уже история или тема региональных конфликтов.
Современные технические средства позволяют поднять КИН на небывалую величину. Но на практике увеличение КИН выше определённого уровня оказывается нерентабельным. Именно поэтому и я назвал КИН «экономическим параметром».
Для технолога важно, какой процент нефти извлекается из месторождения. Для экономиста, конечно, при этом надо учитывать объем капитальных вложений в добычу.
Технологам дай волю — они всю нефть выкачают. Но зачем добывать нефть, если это невыгодно? Выгода — на первом месте.
1) А что там Минприроды? Как регулирует КИН? В 2008 году оно предлагало за снижение этого коэффициента облагать налогом нефтяные компании. Действует ли это положение?
2) А может, за фразами об экономичной неэффективности повышать КИН стоит проблематика увеличения объемов нефтедобычи и так называемого пика добычи, который, как говорится, Россия «уже прошла». Т.е. вся проблема в неээфективной добыче.
Да вопрос по зерну конечно хороший и что самое главное актуальный для нефтегазовой отрасли.
Правда вот нефтяникам трудно будет понять саму суть цикличности зерноводства да и то что в итоге им это даст и самое главное как они это смогут, будут применить. Но утешает одна мысль, они расширят свой кругозор.
Сергей браво, выгода на первом месте.
Еще Маркс в 19 веке говорил, что за 300 процентов капиталист и мать родную продаст.
Сергей, а что на первом месте только одна выгода.
То тогда недолог час, когда по нужде будите бегать по ветру и бежать вслед за телегой вот, правда, одна незадача коневодство то у нас пустили под нож как раз по причине этой самой экономической невыгодности.
Не все измеряется выгодой, и сама система капитализма по сути ничего не создает, она присутствует там, где всего лишь выгодно, да и то в краткосрочной перспективе, а в остальных сферах действует государство, так как иначе придет системный кряк и накроет нас медный тазик.
Да и все последние экономические катаклизмы мы как раз и расхлебываем по причине этой самой, как бы мягче выразиться выгодности и неизвестно куда она нас еще заведет.
Святослав, а с чего вы это взяли, что важнейшим и успешным фактором будущих конфликтов будет именно ядерное оружие, а не та же нефть, то есть силы развертывания.
Думаю сначала, надо будет понять возможность возникновение самого конфликта, а точней из-за чего он может возникнуть, не правда ли.
Так вот будущие конфликты это ресурсные конфликты, то есть земля, вода, пища и сырьевые ресурсы.
И вот противник хочет все это захватить и применит ядерное оружие массового поражения.
Да в кинолентах до 70 годов немцев в массе своей и выставляли частично в роли идиотов, но если бы на одного идиота мы не положили бы десяток умников, то России как таковой сейчас бы не было.
И какой идиот если ему нужно захватить ресурсы будет применять ядерное оружие.
Зачем ему зараженные территории и бесполезность самих этих ресурсов.
Ядерное оружие может быть использовано как предупреждающее и сдерживающее.
Если обороняющаяся сторона просто взорвет его над своей территорией, то нет, не какого смысла на нее нападать.
В локальных и региональных конфликтах на первом месте выйдут силы быстрого реагирования с применением тактического оружия.
А вот все это базируется на банальной солярки то бишь нефти, и как без нее родимой.
А что значит, что «ядерное оружие — сдерживающий фактор»? Эта фраза обозначает, что это оружие может быть использовано. И это использование может быть угрозой для тех, кто его использует. Только сумасшедший, осведомленный об этой угрозе, может его использовать. В этом контексте солярочная война — куда более гуманный и умный способ ведения военных действий.
Алексей, я не утверждаю, что _всё_ измеряется выгодой. Но для ведения бизнеса денежная выгода — важнейший параметр. Вы не заставите бизнесмена работать в убыток.
Выгода?.. Трудный вопрос. Если выгода для отдельного индивидуума, да еще вопреки другому или групе индивидуумов, то это «невыгода» :) Человек — существо социальное. Выгода должна быть для всего социума. Человек — существо биологическое. Используя природу в своих целях, надо думать, как бы сегодняшними (недальновидными) действиями не навредить завтрашнему своему существованию. Нужно искать социальную стратегическую выгоду.
А почему неактуален? Если перед Россией стоит проблема, как диферсифицировать свой экспорт, экспорт минеральных ресурсов, экспорт нефти, как уйти от прямого воздействия плохой мировой коньюнктуры нефти на российскую экономику, то вопрос зерна — это тактически важная альтернатива.
Штрафы за занижение КИН ничего принципиально не изменят. Просто в формулу добавится ещё один параметр — величина возможного штрафа. Если будет выгоднее иметь низкий КИН и заплатить штраф — будут поступать так, если выгоднее поднять КИН и не платить штраф — значит, добудут требуемое количество нефти.
Но всё это будет действовать до определённого предела. Если штрафы достигнут высоких величин, предприниматели просто свернут бизнес.
Понятно, что экономически КИН — это отрицательная парабола, пик которой — это точка, в которой КИН оптимальный по уровню дохода от скважины. Левая ветка — это возможность поднять КИН, при этом выгода будет расти; правая ветка — это когда каждая дополнительная единица средств, вложенная в месторождение превышает выгоду от добычи.
Вы очень точно сформулировали! Заметьте, что пик будет перемещаться при изменении цен на нефть. Кстати, прогнозных цен, а не реальных, потому что КИН утверждается на основе прогнозов.
…и эти прогнозы поднимают престиж и выгоду работы геологов, которые результами своей геологоразведки могут поднять цену на нефть, а могут и опустить. Результаты геологоразведки — вот что стоит за прогнозами экспертов о ценах на нефть. Да и еще в период, когда остро стоит вопрос о существующем нефтяном потенциале планеты.
Самый простой способ поднять КИН — увеличить цены на нефть. Чем выше цены на нефть, тем меньше желания оставлять её под землёй. Высокие цены стимулируют бережное отношение к залежам нефти.
Сергей, а почему без выгоды да ради бога в ширпотребе и других услугах, которые не могут вызвать каких либо негативных явлений и тем более угрозы самой безопасности, в чем как говорят проблема, вперед и с песней.
Но разговор идет о нефти, с одной стороны национальном достоянии, ну а с другой стороны стратегическим сырьем двойного назначения, да и к тому же еще участвующей во всей цепочки так сказать добавочной стоимости, вы это себе представляете. И назовите хоть еще, какое либо сырье аналогичное нефти с этими же параметрами.
И к тому же еще имеющее свойство не восстанавливаться, а только все убывать.
И отдать это на откуп клоунам, которые ради сиюминутной наживы пускают все как говориться под нож.
Сергей дебелизм с идиотизмом самой наживы приведет нас к системному кряку, так как замены и перевооружения нет и эти клоуны не хотят на это тратиться, а по мановению волшебной палочки из неоткуда это все не возникнет.
Святослав вопрос стоит о возможных военных конфликта как таковых, так как все предпосылки для этого имеются и о самих методах противостоянию этим самым конфликтам.
Так вот все эти конфликты будут решаться военным путем, а не каким другим либо.
А это применение всего потенциала находящегося на вооружении.
А он у нас, к сожалению, работает на солярке.
А само ядерное оружие это, по сути, сдерживающий фактор, и вряд ли наступающий в наше время.
Его эффективное применение возможно лишь без надлежащего ПВО противника, а если оно у противника надлежащее то что.
Но тогда возникает вопрос, а что дальше, и хорошо, если от нас это очень далеко, да и сами территории нам не нужны. А если они нужны, то смысл тогда его применять.
По этому ядерное оружие сейчас имеет более сдерживающий характер, чем наступательный.
Толку лезть если этим нельзя будет воспользоваться.
Проблема в том, что мы зациклены на прошлом, то есть на тех системах, которые давно должны быть в утилизации.
Они тормозят, не дают самому развитию вперед.
Толку оттого, что мы в первые конвейерные мотоколяски форда воткнем современный движок от этого коляска просто расыпется.
Так и сейчас с нашей экономикой.
Мы пытаемся в базисные установки 16 века воткнуть реалии 21 века и удивляемся, что она вся сыпется.
В нас заложена порочная установка, от которой мы не можем или не хотим избавиться.
Пока существует данная экономическая система ничего, по своей сути, невозможно изменить и мы, попросту обречены, из круга нельзя выбраться ну если только его не порвать.
Человечество дорозвивалось до той степени, когда по большому счету не совсем понятно, зачем такой великий арсенал. Для чего это ядерное оружие, если можно навредить самому себе? А ВПК любой страны только создает ЛИШНИЙ спрос на нефть, поднимая цены на нефтерынке. Могу поспорть, что армии — один из ключевых игроков на этом рынке, один из факторов, которые раздувают пузырь нефтяных цен. Эти армии — такой же грех, как и безосновательная спекуляция.
С ширпотребом всё понятно. Но ведь кто-то должен добывать нефть. Частные предприниматели будут добывать нефть только в том случае, если это будет выгодно. Наращивать КИН себе в убыток никто не захочет. Да и госкомпании тоже измеряют эффективность работы в деньгах.
Сергей частный капитал участвует не во всех сферах финансово-хозяйственной деятельности, а лишь там, где это принесет ему максимально быстрый доход, если внимательно посмотреть на саму эту ситуацию, то прогресс человечества идет через государства и его структуры.
И почему стратегическое сырье тогда должно проходить через этот самый частный капитал, в угоду кому.
И тут как говориться с какой стороны на этот вопрос можно посмотреть.
Сергей дерби нельзя выиграть на старой и хромой лошади, она обречена.
Так и все наши подвижки с этой экономической моделью.
Сколько не говори халва, халва во рту слаще не будет.
И обсуждать что-то бессмысленно, это равносильно, что плыть против бурного течения.
Святослав существует такое понятие как агрессия и она, к сожалению, с повестки дня не снята, не говоря уже о других мелких так сказать факторах угрозы.
У России есть очень много сырьевых ресурсов, по которым многие считают, что это не справедливо, и оно должно быть перераспределено.
Не говоря о доктринах по присвоению этого самого сырьевого ресурса.
Святослав и как изволите все это защищать при самих то просторах России да малочисленности самого населения.
Сегодня достаточно одного-двух человек, понимающих, где и какие кнопки нажимать…
Святослав, конечно, нажать кнопку не сложно, но этих кнопок сегодня много, и тех, у кого они собственно есть, прекрасно понимают, что это такое и все сами собственно последствия от самого нажатия этой кнопки.
Ну, если она, конечно, не попадет в руки одержимому безумцу, но об этом лучше не думать.
По этому и называют оружием сдерживания, так как все осознают последствие его применения, и применять будут в самый последний и критический момент.
Парадокс в том, что и госкомпании не желают работать в убыток. Конечно, у руководства госкомпаний не столь высока мотивация увеличивать прибыль. Но за убытки можно потерять тёплое кресло. КИН примерно одинаков у частников и госкомпаний. Все стараются «снять сливки» с месторождений и не разрабатывать нерентабельные запасы.
Эти нерентабельные месторождения — нерентабельные до поры до времени. Поднимутся цены на нефть — эти месторождения станут рентабельными. Об этом Вы, Сергей, сами сказали.
Пока существует прибыль, и нефть попадает под этот коммерческий статус, то не о какой реальной заботе, о ней не будит.
Компании будут стремиться максимально, снять сливки с минимальными потерями, а не нести дополнительные затраты и переложив все эти проблемные убытки на будущие поколения.
Ими движет, как говориться одно стремления здесь и сейчас и с максимальным извлечением дохода.
По этому должно быть разработано жесткое регулирование самой нефтедобычи, которое в первую очередь будет нацелено на максимальное и бережное извлечение самой нефти, а не варварское снятия сливок.